КАРПОВ Валерий Викторович

Карпов Валерий Викторович

Валерий Викторович родился 25 марта 1942 года в поселке Пымта Усть-Большерецкого района Камчатской области. В августе 1943 года его мама Е.С.Карпова (Паранкова) перебралась с детьми с западного побережья Камчатки в пос. Ключи к отцу и матери. Здесь Валерий рос и учился в СОШ №4. С 1956 года до призыва в армию работал в Ключевском филиале Института вулканологии Академии наук СССР помощником вулканолога Борисовой Валентины Николаевны, изучал вулканы Ключевской группы.

После службы в армии окончил Иркутский политехнический институт по специальности «горный инженер-физик». Работал в каротажной партии Елизовской экспедиции на западном побережье Камчатки, затем переехал в Хабаровск, откуда впоследствии был вызван в Москву в Российское министерство геологии, в спецпартию. Занимался внедрением новейших достижений в практику геологических работ. В 1993 году Карпов оказался на Орловщине. Обосновался под Мценском, в Первом воине. Поёт песни в местном хоре, занимается резьбой по дереву, рисованием, изготавливает музыкальные инструменты.

Судьба не раз толкала Карпова на край, но он выжил. Валерий Викторович падал с вертолета, нырял под лёд, тонул в песке-зыбуне, был засыпан вулканическим пеплом. Обо всём он писал стихами: «рождён был в недрах непогоды питомец северной природы, в краю огнедышащих гор под лаской горячих озёр». О своём таланте Валерий Викторович  говорит: «Откуда, что взялось, и отчего набрался я писательского пыла? Наверное, от дядьки моего, писателя-фронтовика (Карпова Владимира Васильевича, 1922 г.р.). Наверное, в генах было заложено». Валерий Викторович Карпов племянник известного писателя-фронтовика Владимира Карпова. Судьба их развела сурово, они так и не познакомились, однако патриотические произведения писателя у поэта-певца всегда под рукой, на главной полке.

ВОСПОМИНАНИЯ ОЧАРОВАННОГО СТРАННИКА

***
Рожден был в недрах непогоды,
В краю туманов и снегов.
Питомец северной природы
И моря яростных валов.

Я был приветствован метелью
И встречен бурною зимой,
И над младенческой постелью
Кружился вихрь снеговой.

Мой первых слух был вой бурана
На диком бреге океана,
И с детства мне пленили взор
Громады белых снежных гор.

Прошла моя юность беспечно
В стране огнедышащих гор.
Хотелось мне жить бесконечно,
Взирая на этот простор.

И в памяти встают картины
Контрастов резких, ярких красок,
Лишь солнце взгреет над долиной,
Черёмух цветом реки опоясав.

В центральном районе Камчатки,
Где жизнь поднималась моя,
Стояли бревенчаты хатки,
Тепло нашей жизни храня.

По крутым берегам реки
Бьют хрустальные родники,
Звенят прозрачные ручьи
В поселке с именем Ключи.

Сюда в родниковую воду, вот прелесть,
Идут косяки лосося на нерест,
И здесь, отметав икру,
Навечно оставшись, умрут.

И тут из этого семя
Лосося появится новое племя,
И растворившись, как туман,
Отправится вновь в океан.
И такой круговорот
Повторяется каждый год!

И Ключевским был назван
Вулкан, нависший над рекой.
Он жил не жизнью праздной,
Всегда работал, был живой.

И жизнь его была опасна,
Для нас, живущих у реки:
Как взбудоражится негласно,
Так пеплом опалит виски.

Вдруг он разверзнется гремя,
Сверкая молнией, вздымая мрак и пепел,
В ночь превратив десницу дня,
Внушая страх и трепет.

И затрясёт своей подземной силою
Земную твердь, речные берега.
От страха хочется проститься с милою,
Покинуть всё и бросится в бега.

Одна удерживает мысль,
Что некуда бежать и скрыться,
И остается только ждать,
Всевышнему молиться.

Но вот, гроза ужасная прошла,
Угроза жизни миновала,
Душа от страха отошла,
И радость жизни вновь заликовала!

И всё ж мы пожили красиво
Меж взрывами этих невзгод:
Рыбачить на реку ходили
Зимой на подледный лов,

С ружьишком бродил по озёрам,
В скородке сидел вечерком,
Радуясь этим просторам,
И быть их большим знатоком.

Смотрел на вечерние зори
И утра туманный рассвет,
И не было в сердце горя,
И радости большей нет:
Варить на костре лосось с картошкой
И лопать красную икру столовой ложкой.

***
На крыше дома своего
Любил я время проводить в беспечности,
Размышляя о времени и о вечности,
Не ожидая никого, обозревать окрестности.

Не имея в сердце печали,
Смотреть на заречные дали,
Где за заречной полосою леса,
Лишь сгинет тумана завеса.

Обочь хребта Заречного
Виднеется Кураж-озеро бесконечное.
Там за рекой, плывя протокою Глухой,
Сквозь заросли черёмухи душистой,
Вплываешь в озеро с прозрачною водой
И далью необъятно чистой.

Как ни прекрасен лик озера в затишье,
А рассказать о нём не лишне:
Что всё ж идёт о нём дурная слава,
Принесшая печальностей немало:

Лишь ветерок поднимается игриво,
Как тут же волны вздыбятся бурливо.
И нет спасенья тем, как ни спеши,
Кому захотелось нарвать черемши.

И те достойны прискорбной грусти,
Кому захотелось заготовить на зиму грузди.
Никого уже не спасешь, не выловишь,
Не извлечешь из пучины темной,
И сгинет душа в неизвестности полной.

И всё же мы часто его посещали,
Плавали в нем и загорали.
По гнездам утиным яйца сбирали,
Рыбачили чиручем, ели уху до отвала,
И кара сия нас миновала.

А глянешь с крыши в обратную сторону
На трехглавую гору:
Три вершины откроются взору,
Как три богатыря, стоящие на страже –
Глобальные вместилища пепла и сажи.

Один из них выше – всех капитан,
Это Ключевской вулкан.
Взирает недремлющим оком,
Окутанный дымом и паром,
Готовый обрушить кару
На тех, кто осужден роком.

В такой зловещей красоте
Я прожил жизнь на высоте.
Хотел я выразить признанье,
Что не имею в том разочарованья.

Живя в согласии с природой,
Всегда смирялся там с погодой,
Которую мог видеть по приметам,
Никогда не ошибаясь при этом.

Такая ошибка на грядущую погоду
Могла привести к любому исходу.
Когда мог погибнуть в ту пору,
Поднимаясь на вулкан-гору.

Пытаясь перейти горный поток,
Пересечь сухой реки исток,
Грозящий затянуть в зыбун-песок.
И не было бы бытия счастья,
Не обойди меня несчастья.

И не было бы этих арий,
Не выживи я из девяти аварий,
Приключившихся со мной
В период жизни кочевой.

Их всех описывать мне больно,
Упомянуть о них довольно:
Как я разбился в вертолете,
Упавшем в пропасть при облете;
Как под гору летел на ГТЛе,
Как на уазике в кювет летели;

Как с лошадью тонул в песке зыбучем,
Как взрывом вулкана чуть не накрыло
На одном из островов Курил,
И чуть не погиб отряда народ,
Нырнув с каротажной будкой под лед.

ВУЛКАН

Штурмуя ледниковый конус
Величайшего в мире вулкана
До самой высокой вершины,
Узришь величие его провальной плешины
И безмерную даль Тихого океана.

Вулкан подо мною и кратер внизу,
Злой ветер, гудя, вышибает слезу.
Стою я на грани жизни и смерти,
Уж в этом не вру вам, поверьте.

Внизу подо мною пропасть-пучина,
Прямая дорога в кромешный ад.
По стенам крутым гремит камнепад,
И выдох зловонный с груди исполина.

В пучине той варится мантии каша,
Проникнув из ядра планеты нашей,
Образует магматический исток,
Выливаясь из вулкана, родит лавовый поток.

Чьи души грешников нагадить так могли,
Что так их души сотрясая,
Очистить адским пламенем смогли
Подземных демонов лихие стаи.

Должно безмерно тяжки их грехи
И чтоб узнать, что ж там на дне,
И можно ль вообще там находиться,
Решили мы на дно спуститься.

Преодолевая страх и безвременье,
Побыть в гостях у Вельзевула,
Провесть научны измеренья,
Взять пробы из зёва Караула.

Кипит и плавится густая твердь земли,
Зловещее дыханье испуская.
И кажется, в огромную воронку
Зарыт кипящий самовар,
И черти гонят самогонку.

Зловонье серы, адский жар,
Витийства газов, едкий пар
И удушающий угар.
Со стен летящий камнепад,
Лавы расплавленный каскад,
Земли клокочущей нарывы,
Непрекращающиеся взрывы.

И бесконечный фейерверк
Камней расплавленных, летящих вверх.
И это всё в период долгого затишья,
Упомянуть об этом мне не лишне.

Всё это можно лицезреть,
При этом надо уцелеть.
В таком аду я карму испытал,
Очистил ауру и не пропал.
И тем своё бессмертие отметил,
И в райских кущах место заприметил.

Но всё ж вторженье в ад
Не обошлось нам без потерь,
Ты мне со скорбием поверь:

Со стен летящий камнепад
Иль лавы взорванный каскад
Выбрал жертвою тотчас,
Пробив и каску и скафандр,
Единственную женщину из нас,
Избравшей делом жизни всей
Изучению вулканов – о том рассказ,
Себя науке посвятив,
Рискуя жизнью всякий раз.

О том, как мы её вытаскивала из ада,
Как доставляли в филиал,
Как хоронили в лоне сада,
Об этом будет мой финал.

ПЕЧАЛЬНЫЙ ПОЛЁТ

В тот день ликовала природа,
С утра занялась безоблачная погода.
И яркая солнечная благодать
Сулила ясный день нам дать.

А нам вылетать на съёмку.
И вот, готовясь для взлёта,
Берём приборы на борт вертолёта,
А ящик с НЗ, как назло, отставляем в сторонку.
Не видя со стороны погоды опасности,
Нарушаем технику безопасности.

Взлетаем, летим над долиной на точку работ,
В лёгкой душе ни хлопот, ни забот.
Садимся на высотке, где стоит тригопункт,
Вертолёт через перевал летит на заправочный пункт.

С этим местом я оказался знаком,
Здесь проходил с лошадьми пацаном,
Работал с женщиной по изучению вулкана,
И тут не может быть обмана.

Я повстречался случайно с медведем,
Которого пришлось подстрелить.
Могла ль случайность в этом быть?
Мы назвали эту сопку Медвежкой –
Смотри в оба глаза, не мешкай.

Ждём с вертолёта сигнала о начале работы,
Чтоб записывать приборов показание.
А у природы другие заботы:
Какое придумать нам наказание
За нашу к полёту небрежность
И в сборе ненужной поспешность.

И вот погода так быстро стала меняться,
И вертолёту к нам уже не добраться.
Через закрывшийся туманом перевал
(Будет неясно лишь тем, кто в горах не бывал)
Остались мы с напарником на вершине вдвоём
Наедине с ветром, снегом и дождём.

Без спичек, продуктов и тёплой одежды,
Лишившись радости бытия и надежды.
Про благополучное избавление из мокрого плена,
Не прочтёшь даже у Марка Твена.

Сидим под дождём, дожидаясь с моря погоды,
Прикрывшись случайно прихваченным тентом –
Так старый разведчик ждёт встречи с агентом.
Когда же и кто нас избавит от этой невзгоды?

Моросит дождь вперемешку со снегом,
Туманом окутало сопку, всё слилось с небом.
И как бы ни было обидно,
В десяти шагах ничего не видно.
Вспомнился медведь, которого пришлось пристрелить,
Не его ли душа взялась нам мстить?

Сидим в раздумье, куда нам деться?
Что поесть, как обогреться?
И тут на помощь пришло ружьё и острый нож,
С которыми нигде не пропадешь.

Я с ними нигде не расставался,
А тут и коробок в кармане отыскался,
И в нём всего две спички,
А как воспользоваться ими под дождём без привычки?

Вот тут вступает в дело длинный нож,
Стругаю им опору тригопункта – деревянный тринож.
Настругав горку щепок и петушков,
Предприняв пару несложных шагов,
Подсыпав пороху с патрона ружья,
Одну спичку я сжёг не зря.
Загорелся костерок невелик,
Унывать нам не велит.

Со мною неразлучное ружьишко
Позволит нам добыть зайчишку.
А если этому не быть,
Позволит куропатку подстрелить,
Которых водится вокруг немало.
И пара курочек добычей стала.

Куропатка продукт ценнейший для варки,
Но как её есть без отварки или обжарки.
Долго думать не пришлось,
Воспользовались тем, что довелось.

Подвялив курочки кусочки,
На тощем костра огонёчке,
Состроив скорбную мину,
Жуём курятину, как жевательную резину.

Вот так курятину мы ели
Почти целую неделю.
Ждали с моря непогоды,
Но не закончились наши невзгоды:

Просвета не произошло
И солнышко не показалось.
Семь суток на дрожжи ушло,
Но этого мало нам оказалось.

Сожгли опору тригопункта,
И больше нечему гореть.
Мы поняли надо идти к жилому пункту,
Иначе не сможем здесь уцелеть.

Напрягая память, вспомнил,
Где находится ближнее жильё.
В верховьях реки Апахончич оно.

Чтоб эти невзгоды закончить,
Решили идти в верховье реки Апахончич,
Где находится сейсмической станции дом,
С людьми и рацией в нём.
Это место я запомнил с давних времён.

И вот, спрятав надежно
С последней спичкой патрон,
Мы покидаем этот мокрый затон.

Продираясь сквозь заросли высокой травы,
Идём увалами вдоль склонов горы.
Идём оврагами, падая, поднимаясь,
То взбираясь на гребень, то опускаясь.

Нас мочит вода и сверху и снизу,
Как будто бредём по воде,
А не идём по карнизу.
И нет на нас сухой нитки нигде.

Через каждые двадцать метров садимся
И воду с сапог выливаем.
И всё же мы не сдадимся,
И чашу сию выпиваем.

Наша цель достичь сухого леса,
Опалённого во время изверженья.
Там сгинет тумана завеса,
И от судьбы получим снисхожденье.

Разведём костёр могучий,
От него тепло получим.
Сможем полностью раздеться,
Обсушиться, обогреться.

Выроем в обрыве нишу,
Разведём костёр у входа.
Сможем сон принять как пищу,
Пусть беснует непогода.
Отоспимся до утра,
Поутру в поход пора.

Всё так и было, только сей раз,
Чтоб осталось от нас,
Если б пропала последняя спичка
Или костёр бы погас.

Сделав ночью передышку,
Дальше скачем мы вприпрыжку.
Нет ни травки, ни канавки –
Мёртвого поля каток
Покрыл пирокластический поток.

Перед нами ландшафт лунный
И несползающая тумана пелена.
Нет растительности буйной,
Мёртвая гладь и тишина.

Куда шагать не знаем,
Но где-то в подсознанье компас есть.
Ведь вышли ж мы на сухой лес,
И дальше подчиняемся ему,
Не сбиться б с этой стрелки самому.

Держим путь на речку Безымянную,
И надо переправиться через неё окаянную.
Она прорыла двухсотметровое русло,
И переправиться через неё — большое искусство.

Спуститься и подняться
По её высоким, отвесным берегам
Удастся или не удастся нам?
И всё же, рискуя, не будем бояться,
И тогда переправа удастся,
Потом ориентир – Карпинского лавовый поток.

Пересечь его, а там как стать,
До домика рукой подать.
И всё нам это удаётся,
А там и домик попадётся.

За лавой речка Апахончич
И мы спешим маршрут закончить.
Перебравшись через поток,
Увидели реки исток.

За рекой, как должно статься,
Приютился домик сейсмостанции.
Добрались до домика кстати,
Застали народу полны палаты.

Встретили нас отменно,
Угостили пельменями с водкой,
Заботливо уложили в кровати.
Наутро здоровье в порядке,
И мы готовы к зарядке.
И даже ничуть не заболели,
О том, что случилось, уже не жалели.

Пришла с Ключей за нами машина,
Чтоб доставить нас на базу.
Но тут опять появилась причина,
Добрались до базы опять не сразу:

По дороге в разлившейся сухой речке
Машину песком замыло
И чуть совсем не утопило.
И нас опять спасал военный вертолёт.
Вот так закончился печальный тот полёт.

ВЕСНА

Майский ландыш у нас не цветёт,
И грозы не услышать нам в мае.
Но и к нам на Камчатку идёт
Та пора, что Весной называют.

Ты узнаешь её по дождю,
Что тихонько прошлёпал по крыше,
И по первому солнца лучу
В небе ставшем прозрачней и выше.

Ты узнаешь её по разливу реки,
Что бежит берега затопляя.
По тому, как бегут ручейки,
Постепенно Ключи заполняя.

В каждой яме лесной
Накопляется талая лужа.
Мы в этих ямах купались весной –
Не страшна нам камчатская стужа.

Искупавшись в яме со льдом,
Для сугрева костёр разводили.
Обогревшись над пламенем том,
Удовольствие это любили.

Так сливаясь с природой,
Ею страстно восхищались.
Дружили мы с любою непогодой,
Вовек с Камчаткой б не расстались.

Но век наш тяжких перемен
И катаклизмами наполнен.
Ничто не вечно без измен,
И мы должны об этом помнить!