КЛЮЧИ. КАМЧАТКА
Здравствуйте, Жанна!
…Стихов у меня мало, я их писала по каким-то поводам. У меня больше получались такие стихи, которые подходили для песен, сейчас называют такое творчество – поэт-песенник.
…Когда я жила в Ключах, в клубе работала Тамара Тураева, руководитель агитбригады, в то время очень известной на Камчатке. Когда она увидела стенную газету о расхитителях электроэнергии в поселке, то нашла меня и попросила помочь с текстами для агитбригады; она – больше музыкант, исполнитель песен, художественный руководитель в клубе, а с текстами ей трудней. Мы стали сотрудничать, мне очень понравился коллектив агитбригады. Вся жизнь молодежи была на виду, поэтому самые волнующие их темы отразились в песнях.
Я не выбрасывала черновики, всё думала, что такая работа не должна пропасть, может кому-то пригодится. Хотела отослать всю подборку на Камчатку, но моих знакомых по издательским делам и газетам там уже не было, обращаться было не к кому. В общем, хорошо, что оставила себе на память и не выбросила.
Кроме агитбригады и Тураевой их никто не исполнял, и нигде они не опубликованы, в отличие от эссе, которые публиковались в областных газетах. Но я много раз читала на литературных встречах свои стихи – «Плач матери» и на рыбацкую тематику, и всегда слушатели замирали и даже плакали. Значит, затрагивает душу…
…Я пришла в Леспромхоз на следующий день после нашего приезда в Ключи, просто на разведку: как с работой? Мне опытные люди говорили, что там нужны только медики и учителя. А я – инженер-электрик, и по увлечению – журналист. Зашла в контору, нашла главного энергетика. Познакомились (главным энергетиком Леспромхоза был Виктор Никонов; мы с ним прекрасно ладили, очень мужественный и добрый человек был). Он спросил: «Так ты что, можешь расчет по расходу электроэнергии сделать?» Сказала, что могу, я на заводе в Латвии этим тоже занималась. «А схему поселковую воздушной проводки сможешь сделать?» Говорю, что если дадут помощника показать, что куда идет и замерять расстояния, то сделаю. Виктор сразу сказал: «Выходи завтра на работу». Отвечаю, что я еще не прописана, еще в гостинице мы живем. «Ничего, – он ответил, – это всё потом. Я не люблю отчеты составлять, а уж писать – еще больше, у меня по русскому в школе всю жизнь были двойки». Так я и сняла с него этот груз. И с электриками, и с котельной ладила. Они сначала думали, что я буду как жена офицера – ничего не умеет и только о тряпках думает, а я оказалась другой, и люди в Леспромхозе меня приняли хорошо. Когда была пурга, Никонов звонил и говорил, что пока не расчистили дорогу, на работу не ходи, не пройдешь, лучше помоги в другом: есть такой-то прапорщик у вас, свяжись с ним, он обещал дать подшипник, а я потом ему передам то, что ему нужно. Автобусы тогда еще регулярно не ходили, все пешочком топали через стадион.
В Леспромхозе я стала выпускать стенгазету. Одну, помню, вывесила у самого входа в контору, там были адреса, фамилии и способы хищения электроэнергии, прикрепила снятые электриками в домах проводки, всевозможный крепеж, и клички расхитителям придумала. Даже из поселка приходили читать. Но такая газета у меня не сохранилась, бумага не выдержала веса железок. А вот одна газета есть – ответы рабочих на экзаменах по электробезопасности в котельной и на других участках, связанных с обслуживанием электрооборудования.
Леспромхоз – это целая эпопея, но я ее только добрым словом вспоминаю.
…Кстати, я писала очерк «Письмо командира» о семье фронтовиков Михаиле Петровиче и Ксении Дмитриевне Пунтус. Михаил Петрович был председателем совхоза, а его жена – казачка с Кубани. Кения Дмитриевна была на фронте медсестрой в казачьей части; рассказывала, как училась ездить на лошади. Её воспоминания о войне помню до сих пор. И что удивительно, сын ее окончил наш институт – Таганрогский радиотехнический. Мы еще поражались, как мир тесен!
Из письма Галины Ивановны Ткаченко поэту Жанне Германович
Г. Ткаченко «Письмо командира» (читать)
Г.И. Ткаченко «Ученик Поддубного» (читать) (рассказ о жизненном подвиге жителя г. Ключи, спортсмена, тренера, фронтовика Гюмера Азизова»)
КАМЧАДАЛОЧКА
На Камчатке я живу, это далеко.
И добраться к нам сюда очень нелегко.
Не летает самолет без погоды,
С мамой в отпуск я лечу,
С мамой в отпуск я лечу
Раз в три года.
Припев:
Хорошо, поверьте мне,
Камчадалкой быть.
Жить в далекой стороне,
Жить в далекой стороне
И ее любить.
Можно разницу в часах только здесь понять.
Двойки ставятся в Москве – мы ложимся спать.
За ночь снегу целый метр выпадает,
Можно в школу опоздать,
Можно в школу опоздать —
Не ругают.
А еще у нас вулкан настоящий есть,
И на лаву старую можно даже сесть.
От гороха виноград пусть не отличим,
Но мы красную икру,
Но мы красную икру (иногда)
Ложками едим.
Припев
ЗАЗНОБУШКА
Дороги увели
Меня на край земли,
Под сопкой Ключевской
Вдруг потерял покой.
Нашел, ах-ах, зазнобушку в Ключах.
Живет, ах-ах, зазнобушка в Ключах.
Я маме напишу,
Совета попрошу.
Как быть мне, дай ответ,
Жениться или нет?
Что делать, ах, зазнобушка в Ключах.
Глаза – вулкан, взгляну – без водки пьян.
А мама пишет мне:
В своем ли ты уме?
Сперва остепенись,
Потом уж и женись.
Ха-ха! Потом! Быть век холостяком?
Возьму, женюсь, потом остепенюсь!
БИЧИКИ
На Камчатке есть поселок Ключи,
Там живут большие бичи.
Все маленькие бичики
Уехали в Тиличики,
Большие все приехали в Ключи.
Есть в Ключах вулкан Ключевской,
Он такой большой – пребольшой.
Ждут люди извержения,
И в этом положении
Находят только в градусах покой.
Разговор кругом на мать-перемать,
Можно слов других и не знать.
Не надо переводчика –
Была бы только водочка,
С ней как-то легче душу открывать.
Есть в Ключах большой леспромхоз,
И в дрова он по уши врос.
Начальники меняются,
Дела не исправляются.
Как сделать план – загадочный вопрос.
А природа будто сводит с ума,
Лето – пылью, снегом – зима.
Пейзажи здесь прекрасные,
Недаром рыба красная
Спешит сюда, в родильные дома.
Только рыба начинает идти,
Как в Ключи ведут все пути.
Съезжаются комиссии,
Их основная миссия
С собой дары природы увезти.
На Камчатке вырос город Ключи,
Ты другой такой поищи!
Все маленькие бичики,
Подросшие в Тиличиках,
Обратно возвращаются в Ключи.
БУНТ В ПОДЪЕЗДЕ
На лестничной площадке большое оживление.
И даже весь подъезд почти кипит от возмущения:
«Пускай жильцы шестнадцатой сейчас же выйдут к людям.
Мыть не хотят они полы, и мы тогда не будем!»
И лейтенанту юному, что здесь назначен старшим,
Бунт этот бабий наблюдать, признаться, даже страшно.
Но, должность дополнительную всяк в душе кляня,
Звонит в квартиру долго он, спокойствие храня.
И у хозяев, наконец, не выдержали нервы.
И мужа телом заслонив, жена сказала первой:
«И не мыла, и не буду, тоже дурочку знайшли.
Я пишла за охвицера не за тем, шоб мыть полы!»
Муж взглянул из амбразуры и так жалко замычал:
«И меня ведь не пускает. Что мне де…» И замолчал.
Все решили ультиматум командиру передать:
«Или с ними разберитесь, иль не будем убирать!»
С превышеньем женской власти разобрался так комбат:
«Всем, кто женится на дурах, дать пожизненный наряд!»
МУЖСКАЯ ЛОГИКА
— Как живешь, Михал Петрович? — по пути сосед спросил.
— Служим, вроде бы, нормально. Так сказать, по мере сил:
От получки до получки, от пайка и до пайка.
А с печенкой стало лучше. И замены нет пока.
ЖЕНСКАЯ ЛОГИКА
— Почему печальный вид?
— Кто-то тащит дефицит,
А я вижу и грущу:
Почему не я тащу?
И У НАС «ОРБИТА»!
Пусть пурга над нами злится,
Пусть туман идет стеной.
Голубой сигнал столицы
К нам летит над всей страной!
Припев:
Его по звездной трассе
Несет к нам спутник связи,
И ловит голубой телеэкран.
Давно была Камчатка
Окраиной забытой.
Теперь не те порядки,
Теперь у нас «Орбита»,
И в мир большой
Нам тоже пропуск дан.
Царь пробил окно в Европу,
В наши дни – оно мало,
К нам спешит сигнал особый
Расстояниям назло.
Припев
Стали наши все квартиры
Как столицы филиал:
Был в гостях театр сатиры,
Даже Райкин побывал.
Их всех по звездной трассе
Принес к нам спутник связи,
Поймал наш голубой телеэкран.
Давно была Камчатка
Окраиной забытой.
Теперь не те порядки,
Теперь у нас «Орбита»,
И в мир большой
Нам тоже пропуск дан.
ПЛАЧ МАТЕРИ
(Написано в Усть-Камчатске после одной случайной встречи на берегу залива)
Как удивительно и странно
Изрезан берег океаном!
Как будто в яростной тоске
Стремясь к извилистой реке,
Он на пути смывал преграды.
Часть суши взял себе в награду,
На дно залива опустил,
На время выбился из сил
И устояла полоса –
Частица берега, коса.
А к ней — коварен, молчалив,
Большой, как море, льнет залив,
И синевой ласкают робко
Очерченные четко сопки.
И перед этой синевой,
Густой, волшебной и живой,
Исчезли сразу все слова.
Повелевала синева:
Остановись, постой… постой…
И полюбуйся красотой!
На миг мне показалось даже,
Что это Рериха пейзажи.
Но ветер становился злей,
Напоминал: здесь – не музей.
Вдруг…
резким синеве контрастом
И силе ветра не подвластна,
Вся в черном, женщина бредет.
Такую скорбь в себе несет,
Которую ничем не скрыть.
И душу подошла излить:
— Стоите долго, ветер, стужа
Кого-то ждете? Сына, мужа?
— Да нет, я просто так стою.
Красиво очень, — говорю.
— Красиво, да, что за вопрос,
Но не могу смотреть без слез.
Мне эта вся краса немила,
Она — сыновняя могила.
Ушел охотиться на уток,
И нет его…
семнадцать суток.
Вчера мне море принесло
От сына куртку и весло,
На берег выбросив небрежно,
И погасило вмиг надежду.
Внутри все как закаменело.
Найти бы мне хотя бы тело,
Чтоб на земле похоронить,
Все же легче было бы мне жить.
Могла бы приходить к могиле,
Сказать: «Тебя мы не забыли!
Сынок твой – копия с лица…»
Шаг первый сделал без… отца.
Далась мужчинам всем охота…
Жить, что ли, стало неохота?
Кому такая смерть нужна?
За что? Теперь ведь не война…
Ему бы только жить да жить,
Жену любить, детей растить…
А я… беду не отвела,
Меньшого не уберегла.
Жена его так молода,
Еще свое возьмут года.
А у меня мечта одна:
Раздвинуть воду бы до дна,
Местами поменяться с ним,
С сыночком меньшеньким моим.
На все в себе нашла бы силы,
Лишь бы его я воскресила…
И материнской боли вторя,
Вздохнул залив, большой, как море.
МНЕ СНИТСЯ ЭССО
Я с Камчаткой тесно связана судьбой,
Край далекий, край любимый, снежный мой.
Здесь я счастье неожиданно нашла,
На дороге нас пурга с тобой свела.
Нам любовь преподнесла она,
К ней теперь я благодарности полна.
Припев:
Ты славный мой поселок Эссо,
Ты – сказка, созданная лесом.
Бывала я и заграницей,
Но даже в отпуске мне снится
Швейцария Камчатская моя.
Полюбила навсегда твой белый снег,
Полюбила я оленей быстрый бег.
От тепла, что есть в земле твоей всегда,
В речке Быстрой и зимой течет вода.
А вдоль берега на солнце днем
Все сосульки светят чистым хрусталем.
Припев
Но в далекой и суровой стороне
Все равно всегда всего дороже мне
То тепло, что вижу в душах у людей,
От которого на свете жить теплей.
На Камчатке навсегда наш дом,
И уверенно наш сын шагает в нем.
Припев
ГОЛОСОЧЕК
Слышит сопка Ключевская
От весны и до весны.
Как гремит, не умолкая,
Зычный голос старшины:
Не слышу шага строевого,
Вы что, уснули на ходу?
А если ногу потеряли,
Я ее сейчас найду.
Раз, раз, раз-два-три,
Выше голову держи!
Раз, раз, раз-два-три,
На подковы не смотри.
Чуть команда прозвучала:
«Бери ложку, бери хлеб!»
Старшина опять сначала:
Как идете на обед?!
Не слышу шага строевого,
Вы что, уснули на ходу,
А если ногу потеряли,
Я ее сейчас найду!
Раз, раз, раз-два-три,
Выше голову держи!
Раз, раз, раз-два-три,
На подковы не смотри!
Скоро я домой поеду,
Где б магнитофон достать?
Я тогда бы голос этот
Смог на память записать:
Не слышу шага строевого,
Вы что, уснули на ходу,
А если ногу потеряли,
Я ее сейчас найду!
Раз, раз, раз-два-три,
Выше голову держи!
Раз, раз, раз-два-три,
На подковы не смотри!
ПРИШЛА И К НАМ «ОРБИТА»
Окошко в мир в Ключах открыто,
И к нам в дома пришла Орбита!
Конечно, радость без предела!
Теперь мы будем в курсе дела,
Что где случается на свете,
Как настроенье на планете,
Какая где сейчас погода
И даже, что творится с модой.
«Орбита » — что за чертовщина! –
По непонятным нам причинам
В квартиру каждую, хоть тресни,
Дает сигнал в другое место…
Мужчинам с комнатной антенной
Пришлось ощупывать все стены.
А жены у экранов рады
Им подавать координаты.
— Вот-вот, еще, чуть-чуть правее.
Получше. Нет, теперь левее.
Куда так выдвинул рога?
Рога оставь у сапога.
Ложись, и прямо под диван!
— И что? Лежать как чемодан?
— Так не впервой лежать по дню,
Я на хоккей тебя сменю.
Вопросы обсуждают дети,
Друзья, бетонка и соседи.
— Ну что с «Орбитою моею?
Сигнал — в углу под батареей.
— А у меня и вовсе странно —
Держу антенну я под ванной.
— Когда дела идут под вечер,
Сигнал наш ловится за печью.
А если передача днем,
Тогда в серванте с хрусталем.
— А мы на дереве поймали,
Вороны кабель… поклевали.
— Сосед нащупал точку выше –
Антенну вывел аж на крышу!
— Ему-то что, на час работы-
Взял трубы из своей техроты.
А тут, хоть плачь, а хоть труби,
Нет в подчинении трубы.
Нашлись, конечно, юмористы,
И важные специалисты,
Которым тайны все открыты,
Как будто с детства на Орбите:
— «Орбита» — сложная наука,
с сигналом здесь такая штука.
Куда ? — зависит от того,
Что у тебя важней всего!
— Так что, он вовсе дурачок?
Что же мне дает в сливной бачок?!
Где как ловили, вы учтите,
На всякий случай запишите.
Возможно, что при ретрансляции
И повторится ситуация!
ПИСЬМО МАМЕ
Мне в письмах подвигов придумывать не надо,
Ведь я шпионов на границе не ловлю.
Но знай, что честно исполняю долг солдата,
И что такое хлеб солдатский, узнаю.
Служу в техроте,
В обычном взводе,
А место службы очень далеко.
Служить в техроте,
В обычном взводе,
Ты знаешь, мама,
Тоже нелегко.
Тебя, не бойся, никогда я не забуду,
Хоть разделила нас огромная тайга.
Вернусь домой и огорчать тебя не буду,
Я понял здесь, как ты мне, мама, дорога.
Припев.
Ребята дружные собрались в нашем взводе,
Здесь настоящая армейская семья.
И если часто я пишу вам о погоде,
То это значит – все нормально у меня.
Служу в техроте,
В обычном взводе,
А место службы – очень далеко.
Служить в техроте,
В обычном взводе,
Ты знаешь, мама,
В общем, хорошо!
ДЛЯ ПОЛЬЗЫ ЛЕСА
Басня
В лесу был создан Спецсовет,
А вот работы нет и нет.
Уже к концу подходит год,
О чем же сочинять отчет?
Собралась дружная звериная семья
И обсудить решила Соловья
За то, что он не так себя ведет,
Не пьет и что-то странное поет.
На поведение бедняги Соловья
Есть точка зрения у каждого своя.
Авторитетно начала Лиса:
— Объездила я многие леса,
Сравнить могу, как здесь и там живут.
И мне известно, что такое труд.
А Соловей живет, забот не зная —
Кур даже не таскает из сарая.
За ней сердито заревел Медведь:
— Да разве можно столько петь,
И аморально, так сказать,
Зимою в спячку не впадать.
Вол, как всегда был крут и прям:
— Могу сказать я смело вам –
Не знает он свою работу,
Так как не ходит на охоту.
О Соловье замолвить слово рады
И представители пернатых.
В эффектной позе Чижик заявил:
— Я на самой Фонтанке водку пил,
И уверяю вас, друзья,
Что можно жить совсем без Соловья!
И Дятел завершил картину:
К тому же, он не долбит древесину!
Все звери выступили дружно,
Решили так единодушно,
Что коллективу Соловей не подошел.
И, вообще, в лесу полезнее Осёл.
На штатной единице Соловья
Теперь Осёл кричит свое «И-и-и-А-а-а!»
P.S. Так часто выполняет свою миссию
Квалификационная комиссия.